Вечность на двоих - Страница 19

— И что нам это дает? — спросил Мордан, вытянув голову прямо из сгорбленного туловища, — он напоминал большого пузатого аиста, опустившегося на край стола. — Они, что ли, в саду работали?

— В земле копались, в любом случае.

— Проверим скверы и пустыри Монружа?

— Что они забыли в сквере? И при чем тут тяжелый груз?

— Подумайте, — сказал Адамберг, внезапно ослабив хватку и потеряв всякий интерес к коллоквиуму.

— Сейф перевозили? — предположил Меркаде.

— Что ты будешь делать с сейфом в саду?

— Ну придумай что-нибудь такое же тяжелое, — ответил Жюстен. — Настолько тяжелое, что понадобились два амбала, не чурающиеся никакой работы.

— Щекотливая, должно быть, работенка, если им пришлось потом пасть заткнуть, — сказал Ноэль.

— Они рыли яму, чтобы закопать тело, — предположил Керноркян.

— Подумаешь, — отмахнулся Мордан, — тут можно и самому справиться.

— Тяжелое тело, — уточнил Ламар. — Из бронзы или камня — типа статуи.

— Зачем тебе хоронить статую?

— Я не сказал, что мне надо похоронить статую.

— А что ты будешь с ней делать?

— Я ее своровал из общественного места, — заявил, подумав, Ламар, — и собираюсь увезти и продать. Спекуляция произведениями искусства. Знаешь, сколько стоит статуя с фасада Нотр-Дам?

— Там сплошь подделки, — вмешался Данглар. — Давай лучше из Шартра.

— Знаешь, сколько стоит статуя с фасада Шартрского собора?

— Откуда я знаю? Немереные бабки.

До Адамберга доносились уже только бессвязные обрывки фраз — сад, статуя, бабки. Данглар тронул его за руку.

— Зайдем с другого бока, — сказал он, глотнув кофе. — Ретанкур вернется к Эмилио. Взяв с собой Эсталера, у него глаз — алмаз, и Новичка — пусть учится.

— Новичок сидит в чулане.

— Мы его оттуда вынем.

— Он уже одиннадцать лет в полиции, разве нет? — сказал Ноэль. — Чего его учить, тоже мне мальчика нашли.

— Если вы все вместе возьметесь за его обучение, это ему пойдет на пользу.

— Чего нам надо от Эмилио? — спросила Ретанкур.

— Остатки гравия.

— Парни заходили к нему две недели назад, комиссар.

— Там на полу плитка?

— Да, черно-белая.

— А то, — усмехнулся Ноэль.

— Вы когда-нибудь гравий выметали? Так, чтобы ни одно зернышко никуда не закатилось? У Эмилио бистро, а не хоромы. Если нам повезет, какой-нибудь камешек лежит себе в углу и только нас и ждет.

— Если я правильно поняла, — уточнила Ретанкур, — мы идем туда искать камешек?

Порой былая неприязнь Ретанкур к Адамбергу давала о себе знать, хотя они раз и навсегда выяснили отношения в Квебеке, выиграв сражение, сплотившее их на всю жизнь. Ретанкур, приверженка позитивистов, полагала, что расплывчатые указания Адамберга вынуждали членов его команды действовать вслепую. Она упрекала комиссара в наплевательском отношении к умственным способностям коллег и в нежелании сделать усилие, чтобы хоть что-то прояснить и перекинуть им мостик через болото. Ретанкур прекрасно все понимала. Это было выше его сил. Комиссар улыбнулся ей:

— Именно, лейтенант. Терпеливый беленький камешек в густом лесу. Он приведет нас прямиком на поле брани, как камешки, которые бросал Мальчик-с-пальчик, привели его к дому людоеда.

— Там было не совсем так, — поправил Мордан, специалист по сказкам, легендам и прочим страшилкам. — Камешки привели его к дому родителей, а не людоеда.

— Разумеется, Мордан. Но мы-то ищем людоеда. Поэтому и действовать будем иначе. В любом случае шестеро мальчиков попали к людоеду, не так ли?

— Семеро, — сказал Мордан и показал на пальцах, — но к людоеду они попали только потому, что у них не было камешков.

— А мы их ищем.

— Если они там есть, — не сдавалась Ретанкур.

— Конечно, есть.

— А если нет?

— Есть, Ретанкур.

Это утверждение Адамберга, взятое с потолка, а вернее, с его личного небосвода, куда никому другому не было доступа, положило конец коллоквиуму. Все встали, сложили стулья, выбросили стаканчики, и Адамберг знаком подозвал к себе Ноэля.

— Кончайте базар, Ноэль, — сказал он мирно.

— Зачем она полезла, я бы и без нее справился.

— Один против трех отморозков с железными прутьями? Нет, Ноэль.

— Я бы от них отделался, но Ретанкур решила поиграть в ковбоев.

— Как же. И если женщина помогла вам, это еще не значит, что вы опозорены на всю оставшуюся жизнь.

— Это не женщина, а трактор, тягловый скот, ошибка природы. И я ей ничем не обязан.

Адамберг провел по щеке тыльной стороной ладони, словно проверяя степень небритости, — верный признак того, что его флегма дала трещину.

— Вспомните, лейтенант, почему ушел Фавр вместе со своей бесконечной зловредностью. Свято место пусто не бывает, но в данном случае его совершенно необязательно занимать.

— Место Фавра я не занимаю, я на своем месте и ни под чью дудку плясать не собираюсь.

— Придется. В противном случае отправитесь решать свои хореографические проблемы куда-нибудь еще. Нашли дураков.

— Именно что нашел. Вы Эсталера слышали? А Ламара с его статуей? А Мордана с людоедом?

Адамберг посмотрел сначала на одни часы, потом на другие:

— Даю вам два с половиной часа, чтобы проветриться и прочистить мозги. Спуститесь к Сене, полюбуйтесь пейзажем и возвращайтесь.

— Мне надо дописать рапорты. — Ноэль пожал плечами.

— Вы меня не поняли, лейтенант. Это приказ, боевое задание. Идите и возвращайтесь в здравом уме. И если понадобится, вы будете этим заниматься каждый день, в течение года, до тех пор, пока не поймете, о чем кричат чайки. Катитесь, Ноэль, и подальше.